Комик с осенью в сердце.
"Клоун с осенью в сердце..." Образ, накрепко связан¬ный в нашем сознании с Леонидом Енгибаровым. "Клоун с осенью в сердце..." - десятки раз за минувший март эту фразу пришлось прочесть в газетных публикациях и услышать в телепрограммах. Весной мы отмечали юбилей великого мима.
Год выдался урожайным на юбилеи. Леонид Енгибаров, Грант Матевосян, Хорен Абрамян. Теперь вот - Мгер Мкртчян. Фрунзик. Фрунз. Мушегич. Кумир. "Звезда". Легенда. Комик с осенью в сердце. Комик по бесконечной череде актерских "штучек" и лирик по призванию. Большой актер трагикомедии или трагифарса.
Череда юбилеев. Метаксия Симонян, Вардуи Вардересян, Хорен Абрамян, Сое Саркисян, Мгер Мкртчян - вершины в гряде армянского театрального и киноискусства, они плеядио родились в начале тридцатых. Нас учили, что это были года глухие, мгла. Но такими ли глухими оказались эти годы для исто¬рии, если именно они родили тех, кто в этой самой истории остался? Годы значимы не только тем, кого загубили.
Понятие "звезды" во многом рождается энергией того поколения, которое выдвигает своих звезд. Людям "советской эпохи" было невероятно важно если не верить в сказку золотых надежд, то хотя бы время от времени наблюдать ее на экране, на сцене. Это был советский вариант голливудской мечты. Красивые люди пели песни, на следующий день подхватываемые всем народом, и сбывалось все, о чем мечтали экранные герои. Эталонным воплощением этой мечты был Хорен Абрамян. Весь народ вместе с ним пел "Песню первой любви" и воспламенялся революционными идеями Мясникяна.
Блистательный актер, он играл героев своего поколения, людей, на которых смотрят с восторгом и которым верят.
Но рядом с такими героями должны были быть, не могли не быть и люди - земные, лишенные флера героики, порой нелепые, часто умо¬рительно смешные, но всегда - пронзительно человечные. И здесь Мгер Мкртчян был королем! Его комическое вдохновение было безграничным. Кто еще из больших актеров сумел бы произнести банальное "Э-эй!” так, чтобы оно стало целой репризой, как это сделал Фру¬нзик в фильме "Мы и наши горы"? Кто еще мог выразить смешной, трогательный, многозначный подтекст роли в одной фразе - "Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся..."
Знаменитый нос, печальные глаза, же¬стикулирующие руки, бьющий через край комический темперамент.
Даже загримированный, он узнавался мгновенно. Он излучал юмор - растворенный в крови юмор коренного гюмрийца. Глаза его горели веселым артистическим аппетитом. Вот кто умел разгуляться! Азарт игры владел им всецело. А главным секретом невероятного успеха Мгера Мкртчяна у зрителя все- таки было умение невообразимо смешно играть людей вовсе не смешных, но трогательных и по-своему патетичных. Грим, гримасы, "трюки” и острые наблюдения над людьми рождали в репертуаре Фрунзика роли в том смысле, какой это слово полу¬чало у сундукяновцев "золотого века" армянского театра.
В конце творческого и жизненного пути Мгер Мкртчян, получив собственный театр, спел свою лебединую песню. Спектакль "Жена пекаря" по пьесе Паньоля. Роль, которая стала поводом для очень откровенного высказывания. В ней было слишком много личного, о чем, может быть, нельзя рассказывать. Но Мгер Мкртчян играл - на пределе обостренности своих чувств и нервов. Даже, может быть, слишком откровенно. Даже рискуя восп¬ринять придуманную для него роль слишком всерьез. Герой с предельно обнаженными нервами, который, выплеснув все, вдруг тихо уйдет со сцены. И когда он уйдет, случится самое страшное.
Когда это страшное случилось, всех в какой-то мере шокировала его смерть. За этим стоят очень деликатные темы его личной жизни. Несмотря на проблемы со здо¬ровьем, о которых всем было известно, начали говорить чуть ли не о самоубийстве. Наверное, истина лежит где-то посередине. Это не было ни случаем, ни самоубийством. Несчастье может случиться из-за всего, если человек больше не хочет жить...
К 75-летнему юбилею Мгера Мкртчяна РТР сделало о нем фильм. Парадоксально, но, несмотря на то, что в Ереване живут люди, годами и десятилетиями прекрасно его знавшие, работавшие, дружившие с ним, именно российский канал сделал передачу, по честности и пронзительности превосходящую все, что было сделано и показано в эти дни у нас. Фильм о трагической судьбе большого артиста, о страшном человеческом одиночестве, которое могильной плитой ложится на плечи...
Теперь, когда юбилейные дни остались позади, заговорили о том, что они прошли недостаточно масштабно, что день рождения артиста, пользовавшегося какой-то абсолютной народной любовью, заслуживал большего размаха. А еще ста¬ли вслух задумываться - нельзя ли было предотвратить неминуемое, можно ли было чем-то помочь? Что самое грустное - телепередачи, задающиеся подобными вопросами, идут на фоне творческих судеб, которые ломаются, иногда трагически, прямо на наших глазах. Мы задаемся этими вопросами, но неспециальный цинизм в том, что никто ничего не делает - или действительно не может сделать - чтобы этих трагедий не было. А энергетика талантливого человека оставляет после себя или кучу псевдоапологетов, которые ему подражают, или выжженную землю.
Мгер Мкртчян, правда, оставил после себя не только тех, кто в качестве ближайших друзей и близких, единственно понимающих и поддерживающих мастера при жизни, успешно поддерживают свой имидж. Он оставил дразнящее обаяние своих ролей, свое комическое вдохновение, блеск игры и пронзительно человечную ноту. Оставил зрительскую любовь, которая - это уже точно - надолго переживет артиста. На его могилу приносят цветы юноши и девушки, которым в год смерти Фрунзика было лет 5-7. Он оказался "кумиром прошлых лет", оставшимся кумиром и сегодня. Потому что, как сказал однажды на своем юбилейном вечере Алексей Баталов: "Пока вы помните - актер еще есть..."
Сона МЕЛОЯН
"Голос Армении"
26 июля, 2005